«Гарнизон смерти» в полной боевой готовности

Меня зовут Александр, я служил в 138-ой отдельной мотострелковой бригаде, что находится в посёлке Каменка Ленинградского военного округа. Я хочу открыть глаза на правду всем, кто думает, что хоть что-то знает об армии.

Тёмная туча надо мной нависла ещё в моём городе Новодвинске Архангельской области, когда в 17 лет я проходил обследование в нашей больнице. У меня обнаружили нефроптоз (нарушение расположения почки с незначительным нарушением функций) первой степени. Когда я пришел на военно-медицинскую комиссию в призывной пункт моего города, началась стандартная проверка состояния здоровья. Первый косяк был у психиатра. Дело в том, что я с детства обладаю нарушением психики: я очень раним – в стрессовой ситуации не могу сдержаться и начинаю плакать. Плюс ко всему, когда меня выводят из себя в течение длительного времени, я теряю рассудок, бросаюсь с кулаками на человека, что довёл меня, и после не помню ничего, что происходило в этом состоянии. Узнав от меня об этом, психиатр направил меня в Архангельск к районному или областному психологу.

Тут вышел косяк номер два: оказывается, мою карточку перепутали и дали мне карточку какого-то Терешина (у меня похожая фамилия), но этого не заметил никто. Этому Терешину, судя по всему, было больше 18 лет, мне же на тот момент было 17. Приехав по направлению в Архангельск, я нашел взрослую поликлинику и подал направление в окошко. Мне сказали, что мне нет 18 и мне нужно идти в детскую поликлинику. В детской поликлинике мне сказали: «У тебя направление во взрослую поликлинику, так что иди туда». Торжественный марш к психологу провалился. Вернувшись в свой город, я пришел к психиатру и объяснил ситуацию. Он же, махнув рукой, сказал: «С тобой всё в порядке, годен!» и поставил категорию А1.

Хирург, посмотрев результаты анализов и обследований сказал: «У-у, молодой человек, нефроптоз – это очень опасное заболевание, вы можете почки лишиться в армии! На мотоцикле вам ездить нельзя – тряска слишком большая, и прыгать с высоты выше полутора метров нельзя. С этим не берут в армию». И сам же поставил категорию Б3. То был косяк номер три. Такие вот у нас комиссии. Остальные врачи ставили то А1, то Б3. Вот и нависла та самая тёмная туча над моей головой – приговор: «Годен». С незначительными ограничениями.

На призывном пункте Архангельска узнаю, что еду служить в Каменку, позже – что там огромное число дагестанцев, люди там умирают очень часто и что в интернете она славится как «Гарнизон смерти». Захотелось просто испариться из этого мира. На вокзале дал матери обещание вернуться живым и здоровым… и уехал. Не буду, пожалуй, описывать, как прошел курс молодого бойца и как я принимал присягу. Скажу лишь, что в первый день чуть не потерял сознание: нам сразу сказали пробежать три круга вокруг плацев. Под конец дня в моих глазах плясали стены, темнело в глазах и случился мой первый в армии нервный срыв. Я просто сидел на кровати и молча плакал от упадка сил.

После присяги меня зачислили в доблестную артиллерию и отправили служить в первый военный городок. Там у меня случился второй нервный срыв, а после третий. Я не ожидал, что буду вместо удобных казарм служить в палатках, где темно и грязно. Я мог свободно пользоваться телефоном, поэтому я звонил матери и просил поддержку. Вскоре начался галимый кошмар. Заместитель командира взвода попросил у меня мою новенькую форму в наряд и дал мне старую, немного грязную выцветшую форму с порванной задницей. Вещевые мешки с новыми ватниками и бушлатами нам приказали сложить в бокс для военной техники. На следующий день меня забрали в госпиталь Каменки, где я лежал с обследованием почки и недобором веса. В это время мама послала мне посылку а забрать я её не мог, поскольку военный билет был не в госпитале как положено, а у командира батареи. Мне поставили вторую степень нефроптоза. Пока лежал в госпитале, всё время думал: «Почему меня послали служить в Каменку, ведь часть находится в полной боевой готовности, а моя категория годности говорит, что я должен служить с незначительными ограничениями – какие могут быть ограничения в части в полной боевой готовности?».

Во время обследований случилась беда: парни, проходившие КМБ, попали под обвал склада. Их послали туда что-то убирать и, когда они отодвинули шкаф, несущая стена просто сложилась, похоронив под собой пять человек. Из них трое погибло, двое отправились в хирургическое отделения нашего госпиталя. Вот и пример халатного обращения с солдатами, а вернее курсантами, они ведь даже присягу не приняли.

Когда я вернулся в часть, форму мою мне так и не вернули, а боксы с вещевыми мешками кто-то вскрыл, разбив замок, и стащил все наши новенькие бушлаты. Себе бушлат я собирал из грязных остатков старых бушлатов валявшихся рядом. Потом я отправился с замкомвзвода на почту получать свою посылку, но нас задержал патруль и мы шагали на плацу, на квадратике, в комендатуре полтора часа. Сразу скажу, что с патрульными дела вообще плохи! Даже если будешь умирать от тяжёлой болезни и пойдёшь в госпиталь, тебя всё равно повяжут патрульные и мало того – ещё и шагать заставят строевым на проклятом квадратике. Зимой шли в госпиталь – я с зубом больным и двое с пневмонией, у нас был маршрутный лист, разрешавший фельдшеру вести нас в госпиталь. Попались, пошагали, в госпиталь так и не попали.

Прошёл месяц, отношения с ребятами ухудшились. Я получил звание младшего сержанта, поскольку был на должности командира отделения, но слушать меня никто не хотел. Начались мои мучения. Ребята вначале просто подкалывали, потом это перешло в злые шутки, далее в оскорбления и в финале в издевательства. Меня доводили безбожно! Каждый раз я осознавал, что не могу ответить обидчикам и от этого начинал плакать, каждый день у меня был хотя бы один нервный срыв. Обращался к комбату – без толку. В итоге дошёл до ручки и стал думать о суициде, но испугавшись, что не сдержу обещание, данное матери, рассказал всё комбату. Тот отдал приказ отвести меня в центр психологической разгрузки и реабилитации. Обещания комбата: «Завтра, завтра» – перерастали в издевательства, и, не выдержав я пошёл к командиру дивизиона, он наорал на комбата и меня всё-таки отвели в этот центр… Лучше бы не водили! Там меня ещё больше вогнали в депрессию, говоря, что матери я такой не нужен и что меня отправят в психиатрию, затравят таблетками и я стану овощем.

Продолжение следует.