Новый год в казарме

Отслуживший в спецназе ГРУ Александр К. уже рассказал, как сложно попасть служить в спецназ и как проходят первые дни в казарме. В этом письме он описывает своих командиров и вспоминает, как принимали присягу, как учились стрелять и как праздновали Новый год в воинской части.

Еще весной я учился в университете, сидел на парах, думал, слушал и высказывал умные мысли. А когда попал в армию, мне стало казаться, что это было не со мной. Действительно, жизнь разделилась на два периода – доармейский и армейский.  Пришлось привыкать, что все слова  ругательные, либо словообразования все тех же ругательных слов. Сержанты называли нас обезьянами и бобрами. Это еще не самое обидное. Хотя какие обиды? В армии вообще нет такого понятия. 

В конце декабря у нас намечалась присяга, потому нас усиленно учили строевому шагу. Ходили мы очень много. С первых же дней мы выучили тексты строевых песен.  Песни, скажу я вам, очень поднимают настроение. Вот слова одной из них – слова, которые я буду помнить еще очень долго.

Известно с тридцатого года

На разных звучит языках

Есть парни особого рода

В российских десантных войсках

Мы по приказу с неба в бой

Не подведет из нас любой

Тельняшка скажет в чем секрет

И голубой берета цвет

А служба продолжалась. БВПП – батальон вновь прибывшего пополнения. Именно так официально называли наше подразделение.

Каждый раз после вечерней поверки (не знаю почему называется «поверка», а не «проверка»), мы по команде сержантов бежали в казарму. Начиналось самое интересное. В казарме звучала команда: « Форма раз! Приступить!». Мы начинали очень быстро раздеваться, до кальсонов и тапочек. Конечно же мы не укладывались в отведенное время. Звучала команда: «Форма пять! Приступить!», и мы одевались снова. Так продолжалось очень долго – мы делали это по 7-8 раз. Дело очень утомительное. Я уже рассказывал, сколько вещей надето на солдате. За целый день устаешь так, что вечером ты как выжатый лимон.

Потом начинались отжимания, «джампы», упражнения десантника, вспышки, душки, «три скрипа» и т.д.  И так очень долго, пока не придет ответственный офицер. Ночи летели очень быстро. Было ощущения, что ты только что закрыл глаза и уже команда: «Рота подьем!!!». Самая ужасная команда в армии.

Днем мы «топтали» плац, изучали автомат Калашникова, учили устав. Примерно за неделю до присяги у нас были первые стрельбы, так называемые учебные. Нас вывезли на полигон. Мороз стоял ну очень крепкий. Шел снежок – красота! Но не в армии. Чтобы мы не замерзли, нам выдали валенки и утепленные штаны. Да-да валенки! Пока ничего более надежного от замерзания конечностей не придумали. За хорошие валенки шла настоящая борьба – всем же размер не подберешь. Наш старшина роты, по званию старший прапорщик, за имуществом следил очень четко, как настоящий отец-командир. Сам он неоднократно бывал в командировках в Чечне, быть может, поэтому в его роте был полный порядок. Вот и валенками он смог всех обеспечить.

На полигоне стреляли из положения лежа. Офицеры учили, как целиться, как стрелять, как дышать. Шесть патронов, конечно очень мало, но почувствовать запах пороха, услышать выстрел – это очень полезно. Сержантам давали пострелять из гранатомета. Это очень красиво: снаряд вылетает, проходит несколько секунд и раздается раскатистый взрыв, такой, что даже земля под ногами трясется. Ощутить все это – очень здорово. Это не компьютерная игра.

28 декабря 2008 года я принял присягу. Был жуткий мороз, ниже 20 градусов. Приехали родители, приехала моя девушка. Вроде бы все хорошо, но так тяжело осознавать, что мои близкие сейчас поедут домой, а тебе нужно оставаться здесь. Эх, армия! В день присяги отпускали в увольнение. Я наконец-то нормально поел, но много не съешь: желудок уже немного привык к малым порциям.

На следующий день нас окончательно распределили. Мне повезло и в другой батальон меня не отправили – я остался в Школе младших специалистов (ШМС). В нашей роте было уже 55 человек. Немного о сержантах. Командиром моего отделения был так называемый «полторашник», то есть, он уже год отслужил и ему оставалось всего полгода. Воспоминания о нем только хорошие – он действительно вел себя как человек и разговаривал со всеми нормально. Он пользовался очень большим авторитетом даже у офицеров, потому что знал все. Сержант с большой буквы.

Командиром второго отделения был тот, кого мы всем взводом ненавидели. Он постоянно заставлял нас что-то делать, качал нас, тренировал – в общем, не давал расслабляться. Этому младшему сержанту было всего 18 лет. «Комод» другого отделения – высокий парень с добрыми глазами. Родом из Москвы, интеллегентная речь, интеллегентное поведение. Ну, это по армейским меркам. Конечно же, высшее образование, годовая стажировка в Индии, и, конечно же, огромные объемы знаний по теоретическому и практическому военному делу. Когда он у нас проводил занятия, мне иногда казалось, что я на секунду опять оказался в университетской аудитории. В феврале он уехал служить по контракту – сам изъявил желание. Фанат своего дела. Кстати, по его рассказам, за первый месяц службы он сбросил 18 кг.

Близился Новый год. Признаюсь честно, у меня были определенные опасения: на гражданке, постоянно приходилось читать о бесчинствах в воинских частях в этот праздник. К бою курантов готовились два дня: мыли, убирали, наводили порядок в расположении. Вечером мы не ходили на обед – нас посадили смотреть телевизор. Как же это тяжело! Новый год для меня – большой праздник: приподнятое настроение, сытый желудок и праздничные передачи по ТВ. Праздничные передачи были и сейчас, но в остальном… Было очень, ну очень грустно!

Потом мы ставили столы – стол получился длинной во всю казарму. На нем были бутерброды с колбасой, много конфет, печенья, газировка, мандарины. Я к тому моменту был уже очень голодным, и как только разрешили приступить к приему пищи, сразу же съел шесть бутербродов. Но наелся я очень быстро. С нами за столом были оба командира рот, они нас поздравили с Новым годом. Заходил даже комбат. Сказал красивые слова: «Год у вас будет очень тяжелым.Но это надо выдержать!». Сразу скажу – не обманул.