Олег Кашин. Корабли в моей гавани

Олег Кашин

КАРАУЛ

Корабли в моей гавани. Кому Новый год, а кому – служба на Балтфлоте. Пусть только месяц. Чтобы увидеть, что такое Дважды краснознаменный, хватит и нескольких дней

УТРО

Первое января, год две тысячи второй. Над страной летает ангел всенародного похмелья. Дороги остались теми же, но пробок нет. Потому что ни одной машины. И в магазинах тоже как-то пусто. Ни еды, ни людей. Вспоминается Стивен Кинг со своими лангольерами. Но на самом деле все в порядке. Просто этой ночью народ встретил Новый год. Завтра, или в крайнем случае – послезавтра, все вернется к исходному состоянию. Снова будут очереди в магазинах и пробки на дорогах. А пока пусть люди поспят.

СБОРЫ

Когда город проснется, меня уже здесь не будет. Вернусь в Балтийск. У меня сборы. Это намного лучше, чем срочная служба в вооруженных силах, но намного хуже, чем просто жизнь. Надо иметь очень правильно устроенный головной мозг, чтобы организовывать сборы с 24 декабря до 23 января. “Ты ни разу не встречал Новый год на гауптвахте?” — ласково улыбается командир. Он шутит. Он отпускает меня домой встретить Новый год. И я говорю ему спасибо. Встретимся после праздника.

КОРАБЛЬ

Специфика получаемой в вузе специальности – сборы я прохожу на корабле. Сказать, что я кому-то здесь очень нужен – не посмею. Я просто сплю. Сплю целый день, потому что ночью надо бодрствовать. Ночью выходят крысы. Их не видно, но они всюду. Они шуршат под обшивкой, под койкой. Плафоны в лампах дневного света наполнены их экскрементами. Мне сказали, что главное – не выключать на ночь свет над койкой, но свою лампочку я разбил еще в первую ночь. Головой разбил. Теперь над койкой нет лампочки, а на голове есть шишка. Тесные здесь койки.

МАТРОСЫ

Их называют “моряками” – флотский язык несколько отличается от нашего. Моряки – публика очень специфическая. Когда моряк приходит на корабль, офицер устраивает ему экзамен. Если моряк умеет читать, офицер радуется. Значит, служба пойдет нормально. Но читать почему-то умеет не каждый. Офицер знает, в чем дело. Те, кто умеет читать, – те отмазываются. А служить идут все остальные.

НЕУСТАВНЯК

Неуставняк – это неуставные отношения. Модная в перестроечной публицистике дедовщина. Неуставняка на флоте уже нет. Был недавно на одном корабле матрос, который бил других, а потом оказалось, что у него три судимости, и он пришел на флот прятаться от четвертой. А так – ничего нет. Дедовщина осталась в двадцатом веке.

ВОРОВСТВО

А воровство никуда не делось. Офицер говорит, что с ним бороться нельзя. Моряк где-то услышал, что в приборах есть драгметаллы – и он развинтит все. Он отнесет металлолом в город, получит за него двадцать рублей и купит пачку сигарет. Однажды у офицера утащили автопрокладчик, разобрали, ничего не нашли, выбросили за борт. Офицер нашел вора, стал у него спрашивать, что и как. Вор не сознается. Офицер пошел к врачу, взял скальпель, ножницы, еще что-то, разложил перед моряком на столе, предложил покурить перед смертью. Моряк сознался сразу.

ВОСПИТАНИЕ

Под стеклом на офицерском столе – список симптомов суицидального настроения. Конфликты в коллективе, неудачи в личной жизни, материальное положение… Последний пункт самый интересный: “Прочие обстоятельства”. Люди вешаются регулярно. Чтобы этого не было, офицер переписывается с родителями моряков. Родители не отвечают, а он все пишет. Был один моряк из уральской деревни – маленький, хилый, его все обижали. Офицер его постоянно держал при себе в каюте. Чтобы тот не повесился. По-другому нельзя.

ФИЛОСОФИЯ

О временах, когда советский флот эскадрами дежурил в Средиземном море, Индийском океане – везде, офицер вспоминает с тоской. Но сам говорит, что не бывает так: страна в упадке, а флот процветает. В стране, говорит он, нет ни шиша, и очень хочется спросить с кого-нибудь за те десять лет. Кажется, то же самое в Видяеве говорил Путин.

БОЕСПОСОБНОСТЬ

Спрашиваю, боеспособен ли флот. Офицер отвечает, что несомненно боеспособен. Почему-то ему веришь. На корабле крысы, матросы не умеют читать, когда корабль выходит в море, его укомплектовывают кадрами и техникой со всей бригады – но почему-то веришь офицеру.

БАЗА

Вечером в Балтийске темно. У памятника сорокалетию Победы, после заметки в “Комсомолке” выкрашенного в красно-синий цвет (черной и оранжевой краски для гвардейских лент не нашлось), горят красные и зеленые фонари – из старых светофоров. Улица Ленина теперь называется проспектом. Здесь – Поле Чудес, главное место в городе. Здесь стоит елка, здесь находятся магазины, в том числе супермаркет “Нептун”… Отойдешь на пятьдесят метров в сторону – темнота, мрак, снег.

ТРАНСПОРТ

Город населен льготниками, а возить их бесплатно никто почему-то не хочет. В итоге уехать из Балтийска на автобусе после обеда невозможно – все автобусы куда-то исчезают. Ломаются, наверное. А у таксистов есть милая традиция – предложить человеку добраться до Калининграда за 250 рублей, а, отъехав от города, запросить по рации базу, уточняя цену. Цена, как правило, вырастает до трехсот. Впрочем, услуг такси никто не навязывает – если не согласен ехать за триста, можешь выйти из машины.

ВЫВОД

Вот это, собственно, и есть Дважды Краснознаменный Балтийский флот, надежно оберегающий западные рубежи нашей Родины, и его главная база – город Балтийск. Неплохо, правда?

(2002 год, публикуется впервые)

Комментарии

4 комментария
Mierosch

Потрясающе! Уверен, что ничего не изменилось. 4-мя годами позже там служил мой брат. И было там тоже и также! Грустно все это. И смешно слушать после такого патоиотические речи нашего «высшего состава». И дсже не столько смешно, сколькг даже наверное обидно

Ответить