27 ноября на кладбище в Новочеркасске на Аллее воинской славы был похоронен матрос морской пехоты Александр Позынич. Он находился в одном из вертолетов, участвовавших в спасении экипажа российского Су-24, сбитого турецкими ВВС на сирийско-турецкой границе. Горожане, пришедшие проститься с земляком, говорят, что таких пышных похорон столица донского казачества еще не видала.
Таксист, согласившийся подвезти от автовокзала до центра города, удивленно переспрашивает фамилию погибшего, говорит, что о сбитом Су-24 и подбитом вертолете знает из теленовостей, но о том, что морпех был родом из Новочеркасска, слышит впервые.
— Так он был наш… — тянет таксист и замолкает до конца поездки.
Александр Позынич родился в Новочеркасске, окончил школу № 11, после срочной службы в ВДВ остался в армии, служил по контракту в Северо-Кавказском военном округе, затем — в Южном военном округе. В 2014 году перешел в морскую пехоту, в часть, дислоцированную в Крыму. В сентябре отбыл в командировку в Сирию. Погиб 24 ноября 2015 года. Боевики подбили вертолет, в котором находился Александр Позынич. Он был смертельно ранен в шею. Матросу было 29 лет. В Новочеркасске у него остались мама, жена и двое малолетних детей — сын и дочь.
…Такси выруливает к Театру драмы и комедии им. Комиссаржевской. Здесь проходит гражданская панихида. Но подъехать к зданию не удается — за несколько кварталов все подъезды перекрыты полицейскими и сотрудниками ВАИ. С разных концов к театру идут группы молодых военнослужащих: в Новочеркасске и его окрестностях дислоцированы несколько воинских частей — связисты, ВДВ, внутренние войска, мотострелки.
Вокруг театра дежурят полицейские, парни в камуфляже и красных беретах (военная комендатура), многочисленные казаки в самой разнообразной форме. У входа курят и неспешно беседуют пожилые мужчины, расставляют камеры тележурналисты.
В половине десятого к ступенькам театра организованно подходит большая группа хорошо одетых людей в гражданской одежде — попрощаться с земляком пришли сотрудники администрации Новочеркасска.
Небольшое фойе заполнено людьми. В центре — открытый гроб с телом Александра Позынича в черной форме морской пехоты. По обеим сторонам от гроба на стульях сидят мама погибшего Галина Ивановна, жена Ирина, у изголовья застыл почетный караул.
А к подъезду театра продолжают идти горожане.
— Я хорошо знал Сашу, мы соседи, — говорит пожилой мужчина. Представляется Николаем Николаевичем. — Мы все знали, что он в командировке в Сирии был. В декабре, к Новому году хотел вернуться. А о смерти сказали сначала его жене Ирине, а потом уже весть по соседям разнеслась… Нехорошо это, неправильно — не должны такие молодые умирать.
Из театра выходит группа молодых парней и девушек — друзья Александра. Сначала отказываются общаться, потом невысокий коренастый паренек замечает:
— О чем тут можно говорить? Мы же с ним с детства знакомы. В одну школу ходили. Он в десантных войсках служил, столько раз в командировки ездил на Кавказ, все было нормально. А тут Крым, морская пехота, Сирия… Не нужно было в армии оставаться.
— Так он же из-за квартиры поехал, они же с Ирой на съемной живут… Точнее жили, — объясняет стоящая рядом девушка.
В отличие от женщин, в первую очередь вспоминающих о желании погибшего купить собственное жилье, мужчины говорят о террористах, России и воинском долге.
— Я о смерти его узнал по телевизору. Как говорится, отдал жизнь за Родину, защищая нас, — говорит пожилой мужчина в кожаной куртке, он, кажется, рад, что появилась возможность с кем-то поговорить
— От кого?
— От ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация. — В. М). Вон она как расползлась, аж до Новочеркасска…
Тем временем к театру подошла очередная группа людей в брюках с лампасами. Привел ее высокий усатый мужчина в кубанке и камуфляже — атаман Николай Козицын. Атаман здоровается с казаками и скрывается за дверями театра.
— Он сначала служил срочную в ВДВ, как и я, потом пошел по контракту, но остался в десантуре, — объясняет тем временем своей спутнице худощавый мужчина в голубом берете.
— А разве он не в разведке был? — сомневается та.
— Может, и в разведке. Кто же тебе скажет?.. Знаю точно, что был в спецназе, в Чечню не раз ездил. А про Сирию даже в августе не говорил, когда приезжал в отпуск.
Гражданская панихида подходит к концу. Представитель Южного военного округа вручает вдове морпеха орден Мужества, которым Александр Позынич был награжден посмертно. Выносят гроб, накрытый флагом России, процессия направляется на кладбище Новочеркасска. Там в часовне будет отпевание.
На площадке перед часовней устанавливают микрофон, появляются губернатор Ростовской области Василий Голубев, председатель областного Законодательного собрания Виктор Дерябкин, атаман Всевеликого войска Донского Виктор Гончаров… Дирижер напоминает оркестру порядок исполнения траурных мелодий.
— За 12 лет, что я тут работаю, впервые вижу такие пышные похороны, — замечает рабочий мастерской по изготовлению памятников.
На улице ветрено, пасмурно и промозгло. Начинается траурный митинг. Василий Голубев благодарит мать морпеха Галину Ивановну за то, что она вырастила настоящего человека и защитника, который «погиб от рук террористов, спасая своих товарищей, защищал свою страну, город, семью». По решению областных властей школа, где учился Александр, будет носить его имя, а семье погибшего из областного бюджета уже выделили два миллиона рублей помощи.
Одного выступающего сменяет другой. Сослуживцы, командиры вспоминают товарища, обещая в память о нем нести службу безупречно. В какой-то момент Ирина Позынич не выдерживает: двое мужчин под руки провожают ее к машине «скорой помощи».
Оркестр играет Шопена, траурная процессия направляется на Аллею воинской славы. Перед гробом несут подушечки с наградами, в том числе только что полученный вдовой орден Мужества.
